Название спектакля «Время жить (Фантасмагория любви Э.М. Ремарка)», в котором заняты знакомые многим по мюзиклам артисты, всегда вызывало у меня ассоциации с военной тематикой практически одноимённого романа писателя, но я никак не могла соотнести образы на афишах с этой темой. На самом деле, спектакль является постановкой другого его романа – «Жизнь взаймы», и когда я это поняла, всё встало на свои места.

Если меня попросят назвать навскидку несколько любимых зарубежных авторов, то определённо среди них будет фамилия Ремарка. Как и всё творчество этого писателя, оба романа – «Время жить и время умирать» и «Жизнь взаймы» – пронизаны мрачным декадансом, чёрной иронией над жизнью и запахом смерти, однако «Жизнь взаймы» показался мне самым депрессивным романом из всех, что я читала у Ремарка. Буквально каждое предложение в нём говорит о смерти, и даже в те моменты, когда героиня спешит жить, покупая платья от Balenciaga или срываясь на новое место, она не забывает о том, что такое смерть на самом деле, что этот небольшой отрезок жизни взят всего лишь взаймы.

«Еще со времени санатория она знала, что иногда бывает тяжелее смотреть на вещи покойного, чем на него самого».

Атмосфера спектакля менее гнетущая, в нём больше желания жить, чем страха умереть, и поэтому такой выбор названия я вижу как расстановку правильных с точки зрения постановщиков акцентов. Героиня (Нататья Мартынова) практически не жила последние восемь лет: сначала четыре года войны, а затем столько же – туберкулёзного санатория. Практически всю юность её окружала одна лишь смерть. Спектакль начинается с похорон её подруги по болезни: глаза героини при этом закрыты бинтом, а смертное ложе окутано марлевым саваном. Она совсем одна, мечется в темноте и бьётся о саван, как мотылёк, пойманный в сети, но всего один нечаянный жест, которым герой (Максим Ханжов) снимает повязку с её глаз, вдруг заставляет героиню прозреть и схватиться за него, как хватается за соломинку утопающий. С появлением этого человека наконец наступает время жить.

Полюбила бы она его, если б не желание сбежать подальше из санатория, мы не знаем. Но время жить, а не существовать, героине дарит именно этот мужчина, он и есть воплощение той недолгой гонки за жизнью, которая ей осталась, оттого и спектакль обрывается по сюжету раньше, чем роман. Дальнейшая агония стала бы уже лишней.

«Ничего не помогало, она чувствовала, что рядом с ней в земле образовался провал — пропасть без дна. Она не могла забыть об этом ни на секунду».

Как и любая притча, спектакль наполнен множеством аллегоричных образов, воплощать которые помогают две пластические фигуры в исполнении Сергея Худякова и Зинаиды Некрасовой. Они и передают внутренний мир героев с помощью жестов, движений, и без слов играют остальных персонажей истории, и являются своеобразными ангелами-хранителями и ангелами смерти.

Блестящая работа художника и хореографа дополняется искренней актёрской игрой. Всего четыре человека на маленькой сцене, лишь двое из которых говорят (и поют) словами, держат весь зал на протяжении двух часов. Они настоящие, не наигранные, и даже иногда чересчур драматичная манера Натальи не кажется лишней, потому что это стопроцентно её роль.

Своей канвой спектакль напоминает посмотренный мной недавно «Прозрачные краски», что немудрено, ведь команда постановщиков та же: режиссёр Валерий Владимиров, художник Алексей Уланов и хореограф Сергей Худяков. Однако «Время жить», на мой взгляд, более сложный, многослойный, постмодернистский и более светлый. Несмотря на это, обе постановки так бережно обошлись с первоисточниками, что можно водить школьников для усвоения материала.

И меня очень радует, что команда, вышедшая из громких дорогих проектов массовой направленности, может делать и делает вот такие глубокие авторские постановки.